Понятие «трансформация» редко применяется в социальных науках. Хоть и встречаются рассуждения о трансформации капитализма, о трансформациях в постсоциалистических странах, нам представляется, что понятие «трансформация» может быть применимо и шире — для обозначения различных радикальных изменений в социуме. Оно лучше выражает соответствующие изменения, чем термины «перестройка», «преобразование» и др. Мы полагаем, что оно более адекватно отражает природу и результаты происходящих в социуме глубоких изменений.
Трансформация социально-экономической и политической систем, образа жизни вообще — является ключевым моментом и исторического процесса, и жизни отдельных народов. Она обусловлена внутренними и внешними факторами и, судя по опыту истории, может быть двоякого направления: прогрессивного или регрессивного. До сих пор трансформации происходили, главным образом, в направлении прогресса. Между тем они нередко сопровождались одновременно и позитивными, и негативными явлениями.
Предпосылки трансформации вообще накапливаются в виде противоречий (количественных изменений) реальной жизни, которые отражаются в сознании людей в форме неудовольствия (протеста) [156] ввиду различных причин, связанных с неудовлетворительными условиями жизни. Следовательно, народ выступает движущей силой трансформации. Однако масса людей, ощущая необходимость перемен, не всегда владеет достаточной возможностью выбора правильных путей их осуществления. Как свидетельствует история, обычно варианты перемен обусловлены соотношением сил объективных и субъективных факторов. Действие субъективных факторов может, при их большей силе, направить трансформацию в направлении, соответствующем воле индивидов. В результате трансформация может оказаться прогрессивной или регрессивной. История знает немало примеров изменения жизни народов в соответствии с интересами и волей отдельных групп субъектов или даже отдельных лиц.
При доминирующей роли объективных факторов (внутренних предпосылок), трансформация системы, как правило, протекает спонтанно, адаптивно, без ярко выраженного подталкивания внешними силами и без резких изменений. Она протекает плавно, вызывая, тем не менее, существенные сдвиги в жизни общества.
Можно утверждать, что исторический процесс — это цепь трансформаций различных масштабов в социально-экономической жизни. Глубокий консерватизм и долгая стагнация не приемлемы для цивилизации, перемены по внутренним ее законам становятся необходимыми. Но история не протекает по простой, линейной схеме. Она сложна, допускает зигзаги, смешанные и даже туманные формы жизни. Трансформации бывают всеобщего и локального масштабов, охватывающие группу стран, отдельные страны или стороны жизни общества.
Трансформации в наше время имеют место во всем мире и в отдельных странах, в т.ч. ведущих капиталистических, в виду множества противоречий, особенно же — между новыми цивилизационными тенденциями и старыми, консервативными отношениями и порядками жизни. Трансформации социально-экономических систем в отдельных странах могут быть вызваны не только внутренними факторами, но и несоответствием реалий жизни в этих странах общим требованиям глобальных законов цивилизации, уровню интеллектуально-культурного развития передовой части человечества, [157] общечеловеческим идеалам свободы и демократии. Резкий кризис, особо остро затрагивающий интересы людей, может возникнуть в отдельных областях жизни. Так, например, станет причиной трансформации ограничение гражданских свобод, демократии и т.д.
Критерием оценки происходящих трансформаций и их результатов является гуманное развитие — приумножение добра в обществе, то есть то, как соответствует жизнь и ее изменения общечеловеческим ценностям — нравственности, справедливости, свободе, красоте, истине и др. Анализ исторического процесса и трансформаций общественных форм должен проводиться именно с точки зрения того, насколько они соответствуют общечеловеческим ценностям, всеобщим идеалам и интересам всего народа, а не потребностям и целям отдельных слоев населения. Заметим, что речь идет об истинном понимании этих ценностей, ибо людям и всему человечеству всегда были присущи заблуждения в понимании этих ценностей, оценках фактов и процессов жизни. Порой заостряется внимание на одной лишь положительной стороне явления и замалчивается другая, отрицательная сторона. Неверные представления о вещах, о природе и сущности социально-экономических явлений становятся большим препятствием и порой даже угрозой на пути прогресса жизни.
Это происходит из-за трудности раскрытия внутренней природы социальных явлений, порой их замаскированности, сложности «взвесить» хорошее и плохое, вникнуть в их глубину. Даже гениальным людям рабство и крепостничество казались нормальными явлениями, современными же представителями экономической науки вопиющая несправедливость распределительных отношений (Кейнс), бесчинства монополий, спекуляции на биржах, угнетающий наемный труд и т.д. преподносятся как явления совершенно нормальные, закономерные и приемлемые.
Трансформация социально-экономической и политической систем в бывших странах социалистического лагеря явилась величайшим событием двадцатого века. Она стала неожиданным и ошеломляющим, необъяснимым для всех фактом: удивительно-радостным и приятным для одних, и непонятно-скорбным — для других. Люди, разделяющие [158] концепцию закономерного развития общества, не могут совместить происходящее с научным познанием истории, ибо (как они думают) такое возвращение назад можно отнести к непонятным историческим «ошибкам». Для других же, не считающих исторический процесс детерминированным, а прогресс — объективной необходимостью, также толком не объяснимо, что же на самом деле произошло 1. Вопрос с точки зрения теории общественного развития является пока еще открытым.
Нам представляется, что нынешняя трансформация в постсоциалистических странах может быть объяснена не только внутренними противоречиями социализма, его отставанием от передовых научно-технических, социально-культурных и политических достижений, но и субъективными факторами — неумением лидеров этих стран реализовать истинно социалистические идеи, принципы и возможности демократического развития, ввиду чего возникли противоречия между реальной жизнью и теорией социализма. В итоге произошел отказ людей от этого образа жизни. Неоспоримо, что существование тоталитарной политической системы, ограничение прав человека и демократических свобод, чрезмерная централизация власти, использование грубых административно-принудительных методов управления в экономике и других сферах, отсутствие гласности, плюрализма мнений, порочная выборная система и др. не могли не вызвать протеста и, следовательно, отказа людей от такого образа жизни. Господство военно-промышленного комплекса и милитаризация экономики были теми пороками, которые ограничивали экономический рост, повышение благосостояния людей. Все это не могло не вызвать всеобщее возмущение, ставшее одной из предпосылок трансформации. Оно всецело относятся к субъективным причинам.
Вместе с тем, немалую роль сыграли и агрессивные действия тех внешних и внутренних сил, которые были заинтересованы в разрушении социализма.
А вопрос, правильный ли был выбран путь трансформации из альтернативных, станет ясным после рассмотрения характера [159] протекания этого процесса и его результатов в свете общечеловеческих ценностей, с точки зрения того, что они принесли большинству народа, а не отдельным слоям населения. Не надо забывать, что многие люди не понимали, что происходит и как к этому относиться.
Факты свидетельствуют о том, что в социалистических странах назрели предпосылки глубоких социально-экономических и политических перемен, в частности, в формах собственности по пути их демократизации, в децентрализации управления экономикой, в совершенствовании регулирования распределения благ с учетом справедливости и стимулирования, в упразднении тоталитарной политической системы и расширении политических прав и демократических свобод людей, во внедрении гласности и прозрачности действий управленческих структур, в демократизации выборов и укреплении плюрализма, соблюдении законности и т.д.
Прежде всего, здесь надо остановиться на процессе и методах трансформации и их характере с точки зрения общечеловеческих ценностей. В период трансформации массы были готовы к переменам, ввиду накопления у них недовольства условиями и образом жизни, недостаточности материального благосостояния, отсутствия материальной заинтересованности, демократических прав и свобод, справедливости и т.д. Но масса людей не может конкретно определить характер и содержание перемен. Эта задача стоит перед наукой и перед политиками. Науки (социологическая, экономическая, социальная философия) оказались отстающими от жизни. Они не были готовы к этому, они лишь фиксировали события и одобряли происходящие процессы, не устанавливая истинную сущность перемен и их последствий. В основном они занимались и занимаются апологетикой и формированием общественного сознания в пользу новой социально-экономической системы без всяких критических оценок. Эти же взгляды, по нашему мнению, не адекватны и природе, и характеру происходящих процессов, а также их результатам. Объективную оценку предстоит еще дать с учетом грядущих событий, на основе беспристрастных исследований людьми, заинтересованных в объективности таких оценок.
[160]
Фактом является то, что процесс трансформации в постсоциалистических странах происходил, открыто или скрыто, принудительными, насильственными методами, навязыванием сверху и извне, не спрашивая мнения народа и не учитывая его желания. Народ не был включен в процесс принятия решений по отдельным вопросам осуществления перемен. Можно сказать, что трансформация проводилась для большинства людей слепо. В этом отношении был нарушен принцип свободного выбора. Этот аспект нельзя не принять во внимание. Это не только проблема научного познания: с ним связана судьба огромного числа людей, которые понесли в процессе трансформации колоссальные материальные потери и моральный ущерб. Что можно сказать тем, кто не хотел такого рода перемен? Сколько их было? Методы проведения перемен были разрушительными, такие, как «шоковая терапия», ускоренная, тотальная приватизация, непродуманная либерализация и т.д. Приватизация и формирование новых отношений собственности проводились грабительскими методами, ввиду чего народом она была названа «прихватизацией». Огромная часть общенародного имущества, созданная усилиями трудящихся, оказалась, главным образом незаслуженно, в руках отдельных махинаторов, дельцов, бюрократов и т.д. Приход к власти, к управлению государством новых, неграмотных кадров усугублял стихийный ход процессов и кризисное состояние общества в целом. Во всем этом наблюдалась вопиющая несправедливость, имевшая тяжелые для народа последствия.
Они во всех постсоциалистических странах вызвали хаотичные социально-экономические и политические процессы, включая этнокризисы и гражданские войны (в Молдове, Азербайджане, Армении, Грузии, Таджикистане, России), которые были связаны с огромными жертвами, разрушениями, невыносимыми мучениями и страданиями людей. Нарушались межчеловеческие и межнациональные отношения. Вместо дружбы и взаимопонимания рождались агрессия, ненависть и вражда, принесшие бессмысленные потери.
Курс на внезапные, кардинальные изменения в жизни сопровождался мерами разрушительного характера, вызвавшими нециклический, катастрофический спад производства, невиданную [161] безработицу, гиперинфляцию, явившиеся для народа настоящей бедой. Спад производства в период трансформации, который все еще далек от преодоления (исключение составили Польша и Узбекистан) показан ниже в таблице 1.
Аналогичного экономического спада не знает современная история. Если его сравнить с т.н. Великой депрессией, имевшей место на Западе (1929-1933 гг.), то увидим, что мы имеем дело со следующими данными: в США спад производства продолжался в течение 4-х лет, в Великобритании — 2 года, во Франции — 3 года, Германии — 3 года, сокращение же производства составило соответственно 27%, 6%, 11% и 16% 2.
Таблица 1. Экономический спад в переходном периоде в постсоциалистических странах 3
Спад производства в постсоциалистических странах сопровождали разрушительные процессы и колоссальные потери (многие из имеющихся материальных благ были уничтожены и сильно сократилось создание новой продукции), что тяжело отразилось на жизнь сотен миллионов людей.
Учитывая все это, методы и процесс трансформации нельзя считать гуманными, соответствующими общечеловеческим ценностям, интересам всего народа. Следовательно, нельзя сказать, что трансформация несла для большинства людей добро. Она явно нарушала интересы немалой части народа.
Теперь о результатах постсоциалистической трансформации.
Можно отметить, прежде всего, положительные результаты трансформаций. Это политические изменения — шаги вперед на пути демократизации общества, расширение прав и свобод человека, демократизация выборов, реформирование структуры государственной власти на основе цивилизованных принципов. Трансформационный процесс в этом смысле продвинул вперед постсоциалистические страны по пути демократического, следовательно, гуманного развития. Это явилось его главным положительным результатом. В странах, где демократические принципы были попраны и порой доведены до абсурда (например, выборы, свобода слова, собраний и др.), эти перемены, безусловно, явились прогрессивными.
Был также сделан шаг вперед в сторону открытости общества и интеграции стран в международное сообщество, что способствовало более интенсивному включению их в международный информационный, технологический, экономический и культурный обмен, использованию передовых достижений народов мира в области науки, техники, организации, культуры, информационных, политических новаций и т.д., что является важным фактором общественного прогресса в этих странах.
Тем не менее, эти политические результаты не могут вполне удовлетворить народы с точки зрения их идеалов и желаний. Выборная система, а также система подбора кадров политических и государственных структур еще не гарантируют нахождение на соответствующих постах наилучших субъектов. Имеют место факты [163] фальсификации выборов, встречается политическая коррупция, злоупотребление властью, непотизм. Не созданы еще рычаги полноценного участия народа в решении политических, кадровых и других принципиальных вопросов.
Свобода слова и гласность в существующей форме не гарантируют каждому возможность высказать свою мысль и свободно донести ее до желаемой части общества ввиду наличия на этом пути многих барьеров. Средства массовой информации монополизированы отдельными лицами. Нередко коммерческие и лоббистские интересы идут впереди интересов общества и истины. В таких условиях процветает «желтая пресса», затуманивающая мозги людей.
Прямых же негативных последствий трансформации много.
Благодаря ей сформировались уродливые отношения и формы собственности. Огромная часть богатства за короткое время совершенно незаслуженно оказалась в руках небольшого числа людей, которые используют его не в интересах общества, не для умножения богатства страны, создания материальных благ, новых рабочих мест для безработных и новой рабочей силы и т.д., а для удовлетворения собственных потребностей, увеличения денежных накоплений путем спекулятивных операций с этим имуществом, приобретенным почти даром с помощью различных махинаций. Появился новый, невиданный в истории класс, который грабит все общество. Всего за несколько лет отдельные люди стали мультимиллиардерами, сосредоточив в свои руки несправедливо и незаконно присвоенное огромное имущество, составляющее значительную часть национального богатства.
В результате трансформаций в постсоциалистических странах сложились крайне несправедливые отношения распределения благ. Большая часть доходов общества незаслуженно присваивается меньшинством населения. Огромная же его часть живет в условиях крайней нужды, лишений. За короткий срок в постсоциалистических странах произошла сильная дифференциация населения по доходам. Так, доходы (потребление) 10% богатейшей части населения превышают доходы (потребление) 10% беднейшей части населения в [164] Российской федерации в 20,3 раза, республике Беларусь — в 14,4 раза, Грузии — в 13,3 раза, Армении — 11,5 раза Азербайджане — в 9,7 раза, Молдове — в 9,6 раза, Таджикистане — в 8 раз, Узбекистане — в 6,1 раза, Кыргызстане — в 6 раз, Латвии — 8,9 раза, Литве — 7,9 раза, на Украине — 7,2 раза и т.д 4. И эта дифференциация усиливается. Крайне обесцененным оказался труд, особенно же — труд высококвалифицированных специалистов (интеллигенции). В Грузии, например, они вынуждены довольствоваться символической зарплатой. Примерно третья часть населения городов не имеет работы. Количество населения с доходом ниже прожиточного минимума превышает 50%. Значительная часть людей не имеет возможности получить медицинскую помощь, которая стала платной, покупать лекарства, полноценно питаться, пользоваться другими необходимыми материальными и культурными благами, которыми они были раньше обеспечены. Следовательно, в годы трансформации очень резко упало благосостояние людей. Это положение меняется в лучшую сторону слишком медленно. Примерно аналогичное положение складывается во многих постсоциалистических странах.
Средством получения огромных доходов стали такие бесплодные, вредные и даже преступные действия, как: спекуляция, азартные игры, проституция, торговля людьми и человеческими органами, необузданная коррупция, контрабанда, криминальный бизнес, присвоение государственного имущества и бюджетных средств и т.д. Коммерциализация и маркетизация охватили все сферы жизни и извращают человеческие отношения.
Крайне ухудшился морально-психологический климат в обществе. Люди вынуждены действовать не по нравственным нормам, а исходя из соображений экономической выгоды, их ценностная ориентация искажена рыночным императивом — ставить выше всего деньги, действовать согласно диктату рыночной среды. Человек раздвоен — он понимает значение и содержание общественных ценностей, но действует вопреки им, по диктовке рыночных правил. Доминирующей мотивацией поведения являются экономические [165] цели и выгоды, человеческие же качества притуплены. Проявлениями нравственного регресса являются уродливые формы поведения ради наживы. Возрастает агрессивность и крайне эгоистические притязания людей, подогреваемые рыночными отношениями. Люди смотрят друг на друга как на жертву, из которой можно извлекать прибыль. Общество находится в новой полосе отчуждения, отдаления от человеческих качеств, разрушения целостности личности. То, что писали Бердяев, Швейцер и другие о кризисе человека, не смягчилось и в настоящее время, а в некоторых отношениях даже усугубилось.
Новый социально-экономический и политический порядок не смог в материальном и социальном отношениях принести большинству народа позитивные изменения в условиях жизни или надежду на будущее. Положение же немалой части населения весьма ухудшилось: не получив взамен пережитых в период трансформации страданий и мучений никакого блага, наоборот, они стали жертвами социальных потрясений. Многие ушли из жизни преждевременно, так что трансформация принесла им лишь гибель.
Жизненный уровень большинства людей в условиях затяжного экономического спада остается крайне низким. В Грузии, например, разработанная программа ликвидации бедности предусматривает избавление от этого социального недуга примерно через 15 лет! Но произойдет ли ликвидация ее в этот срок — еще не известно. Многие же до этого времени не доживут.
Результаты трансформации оказались крайне тяжелыми для социальной сферы. В корне ухудшилось положение в области здравоохранения, образования, культуры, спорта, отдыха и науки.
Ввиду резкого спада уровня медицинского обслуживания и отсутствия у людей возможности лечения, приобретения лекарств и т.д. ухудшилось общее состояние здоровья людей. Из-за трудностей жизни и потери занятости распространяются психические заболевания. Увеличился показатель смертности, уменьшился показатель рождаемости. Многие молодые люди не имеют условий для создания семьи, возросло количество разводов. Почти во всех постсоциалистических странах задержан рост или сокращается численность населения.
[166]
Уровень образования упал ввиду сильного сокращения расходов на образование, ухудшения материально-технического обеспечения школ и вузов, других учебных заведений, отсутствия у учащихся возможности для приобретения учебников, ничтожной оплаты труда учителей, профессорского состава и т.д. Все это снижает интеллектуальный уровень общества.
Сфера культуры переживает бедственное положение. Люди не могут удовлетворять культурные потребности. Резко уменьшилось количество библиотек, театров, музеев, других культурных учреждений, упала их посещаемость.
На основе трансформационных процессов сформировалось общество риска (по терминологии У. Бека), в котором людям постоянно угрожает неожиданность, отсутствие веры в будущее относительно сохранения своего положения в обществе, места работы, доходов, должности, здоровья, социальных гарантий и т.д. У. Бек справедливо отмечает: «…вследствие стремительно растущих производительных сил риски и связанные с ними потенциалы самоуничтожения приобретают невиданный доныне размах» 5. Конечно, жить в таком обществе нелегко и неприятно.
Можно долго продолжить обзор негативных последствий трансформации образа жизни в экссоциалистических странах. Но мы в данном случае остановимся здесь. Мнения о результатах трансформации в обществе неоднозначные, ибо этот процесс и его результаты трудно поддаются оценкам. Кроме того, они субъективны, в зависимости от того, как они соответствуют интересам отдельных субъектов, зависят они также и от менталитета, мировоззрения людей и т.п. В науке они оцениваются в большей части тенденциозно, односторонне, апологетически, лишь с положительной стороны, для оправдания и поддержания перемен. Большинству же людей трудно глубоко вникнуть в суть дела, в подлинную природу происходящих процессов, она находится под влиянием, в основном, политических авторитетов. Молодому поколению не с чем сопоставить их мнения в [167] своем жизненном опыте, чтобы сделать собственный вывод. Люди внешнего мира тоже не могут толком сравнивать дотрансформационный и послетрансформационный периоды в постсоциалистических странах, и их выводы не могут быть верными и точными. Таким образом, нельзя в настоящее время утверждать, что существует адекватная и достоверная оценка постсоциалистической трансформации. Это во многом препятствует совершенствованию жизни на принципах по-настоящему гуманного развития, а также научному познанию одного из самых значительных событий нашей эпохи.
Складывающиеся после трансформации в постсоциалистических странах социально-экономические отношения и образ жизни никак не соответствуют подлинным интересам всего народа и принципам гуманности. Рыночной экономике внутренне присуща нейтральность к справедливости, на что указывают идеологи рынка Хайек, Мизес и др. Одну, меньшую, часть людей она ставит в особо благоприятное, привилегированное положение, другую же, большую часть — в невыгодное. Все это не соответствует как заслугам первых и вторых, так и их вкладу в создание благ общества. Это происходит благодаря рыночному механизму, являющемуся совершенно нейтральным к принципу справедливости. Одна часть общества забирает себе огромные доходы, другой же части остается относительно небольшая его доля. Кроме того, это происходит из-за неподконтрольности рыночных отношений обществу. Такая несправедливость постоянно воспроизводится и неоправданно порождает колоссальное экономическое неравенство с вытекающими отсюда социальными и политическими последствиями, порождающими неутихающие коллизии. Они угрожают всем основам гуманного развития.
При таком неравенстве не может быть полноценной свободы, демократии и т.д. Они имеют место лишь в деформированном виде. Огромная экономическая власть всеми способами подчиняет их своим целям. В этой ситуации демократия не может быть безупречной. Коммерциализованы демократические институты — пресса, процесс выборов и т.д. Отсутствуют механизмы полной гарантии народовластия. В свое время Аристотель указывал, что «в олигархиях [168] таятся зародыши двоякого рода неурядиц: раздоры друг с другом и с народом» 6.
Идеологический сектор в условиях рыночной экономики почти полностью подчиняется ее диктату, в результате чего отступают назад принципы истинности, справедливости, нравственности.
Итак, качество жизни, гуманное развитие в результате трансформации социально-экономических отношений в постсоциалистических странах оказались в неблаговидном положении.
Могут сказать, что те негативные явления, о которых шла речь выше, относятся лишь к переходному периоду, и после его завершения наступит рыночный рай, и все будут жить в условиях полного благополучия и счастья. Но, во-первых, что сказать тем, кто в процессе этого перехода потерял то благосостояние, которым владел, или тем, кто потерял жизнь? Во-вторых, остается вопросом, принесет ли рыночная экономика ожидаемое благополучие всем?
Рыночную экономику следует рассматривать как этап развития, который подготавливает почву для более совершенной экономики, свободной от пороков. В большинстве стран с рыночной экономикой (таких примерно 150) наблюдается экономическая отсталость и нищета. 1,2 миллиарда человек (около 20%) в мире живет менее чем на 1 доллар в день. По некоторым оценкам, 54 страны в настоящее время беднее, чем в 1990 году. В 21 стране большая часть населения страдает от голода. В 34-х странах сократилась ожидаемая продолжительность жизни. Доля населения, живущего в условиях нищеты, увеличилась в 37 странах из 67, по которым имеются данные. В 21 стране доля голодающего населения увеличилась. В 14 странах возросла смертность детей в возрасте до 5 лет. В самих «процветающих» странах в условиях нищеты (с доходом ниже прожиточного минимума) живет довольно большое число людей. При этом доходы 5% самых богатых в мире в 114 раз выше 5% самых бедных. 1% самых богатых получает такой же доход, сколько 57% самых бедных и т.д 7.
[169]
Глубокое и критическое осмысление действительности с точки зрения общечеловеческих ценностей и гуманного развития позволяет сделать вывод, что следует отказаться от прорыночного идеализма, тем более рыночного фундаментализма (термин Дж. Сороса), ибо те пороки устройства общественной жизни, о которых шла речь выше, свойственны рыночной экономике вообще. Они касаются, прежде всего, игнорирования именно общечеловеческих ценностей — справедливости, гуманности, нравственности, красоты человеческих отношений, места экономики в жизни человека, ценностной ориентации людей. Рыночные ценности не соответствуют ценностям общечеловеческим. Это угрожает существованию самого человечества, так как общечеловеческие ценности являются фундаментом общественной жизни.
Таким образом, рыночная экономика сама по себе не создает на Земле рай, зажиточную, счастливую жизнь для всех. Она служит благополучию только меньшинства населения. Высокий же уровень материального обеспечения имеет место лишь в отдельных странах, что является недостаточным условием для гуманного развития и обусловлено широким кругом факторов, а не рыночными отношениями.
В настоящее время, как нам представляется, важно сделать правильные выводы о месте, природе и перспективах рыночной экономики в «зеркале» общечеловеческих ценностей. В обобщенном виде, с точки зрения этих ценностей, современную (рыночную) экономику можно было бы охарактеризовать следующим образом.
Таблица 2. Современная экономика в «зеркале» фундаментальных общечеловеческих ценностей
[table]
[row][col][center][b]Критерий (вечные, фундаментальные ценности)
Добавить комментарий